Война России с Украиной идет уже три месяца. При этом до сих пор нет точного количества данных о потерях российской армии на войне, они старательно скрываются Кремлем.
Доступные нам данные свидетельствуют о том, что среди официально заявленных жертв непропорционально широко представлены этнические меньшинства из экономически неблагополучных регионов России. Христо Грозев, расследователь из Billingcat, первым из аналитиков предположил, что среди «неславянских» частей из «отдаленных регионов» потери были диспропорционально высоки.
Российское издание «Медиазона» совместно с командой волонтеров изучила больше 1 700 публикаций о гибели российских военных в Украине, и оказалось, что в абсолютных числах среди погибших лидируют уроженцы мусульманского Дагестана и буддистской Бурятии. А если сопоставить эти данные с численностью населения всех российских регионов, то национальные республики вновь окажутся лидерами: в первую тройку по числу погибших военных на 100 тыс. населения входят Бурятия, Тыва и Северная Осетия. Жителей Москвы и Петербурга, где суммарно живет больше 12% населения страны, практически нет в сводках.
Кремль пользуется тем, что национальные республики — это одни из наиболее бедных и депрессивных в социальном и экономическом плане регионов страны. Так, в 2020 году Бурятия занимала 81-е место по качеству жизни из 85 субъектов России. Соседняя Иркутская область находилась на 55-м месте, а, согласно данным республиканской службы статистики, 20% жителей в 2020 году имели доходы ниже прожиточного минимума. В 2013 году таких людей было 17,5%. В 2019 году Улан-Удэ занял последнее место по качеству жизни среди 78 российских городов с населением от 250 тысяч человек. В регионе, где зарплата 20 тысяч рублей, у молодежи выбор небольшой: либо уехать на заработки на суровый Север или в Москву с ее бешеным ритмом жизни, либо идти по контракту в армию. И в этом случае как раз такие республики как Бурятия, Тыва, Дагестан, Чечня находятся в нижней строчке экономически состоятельных регионов. Военные, которые попали в Украину, анонимно рассказывают, что им платят от 250 тысяч в месяц.
В первые дни после начала российского вторжения в Украину в соцсетях стали появляться видео с российскими военнопленными с неславянской внешностью. Позднее, но еще до того, как Минобороны РФ официально подтвердило первые военные потери, несколько региональных губернаторов сообщили о гибели земляков. В начале марта, когда в Бурятию пошли первые гробы, на похороны несколько раз приходил глава республики Алексей Цыденов. Его сопровождали телекамеры и журналисты. Некрологи публиковались на главных страницах местных СМИ. Затем похороны стали проходить почти каждый день, и Цыденов просто перестал на них появляться. А с середины марта имена погибших в Бурятии публикуют только в районных газетах или интернет-пабликах.
Буряты составляют лишь 0,3 процента от населения России, однако среди официально погибших их 2,8%. По количеству смертей на войне республика Дагестан обгоняет Бурятию, однако население Дагестана втрое больше.
В конце марта глава Бурятии Алексей Цыденов собрал в Бурятском театре оперы и балета деятелей культуры и обратился к ним с докладом о «спецоперации». После обращения пресс-секретарь Бурятского театра драмы Батодалай Багдаев спросил главу: «Есть почетный караул № 1 на Красной площади. Вы когда-нибудь видели там «узкоглазых»? Там четкий отбор существует — голубоглазые, высокие, славянской внешности ребята. А нашим землякам — кривоногим, маленьким, скуластым — дорога в почетный караул закрыта. А как умирать — так умирать».
Из зала закричали: «Негодяй!» Цыденов попросил отключить микрофон у Багдаева, а слово взял худрук Бурятского театра оперы и балета Владимир Рылов. «Я хотел бы ответить этому негодяю, который унижает бурятский народ при мне в моем театре. Мы все путинские буряты! Мы не позволим развалить страну. Если мы сейчас будем упрекать руководство страны в том, что, да, есть убитые, есть раненые, есть жертвы, — мы предадим этих убитых и раненых. Значит, они зря погибли. Только победа!»
После 24 февраля многие представители нетитульной национальности в России начали осознавать себя заново — и испытали потребность в том, чтобы дистанцироваться от Москвы, объединившись с земляками. Эти действия стали для многих из них способом отмежеваться от войны, а также попыткой глубже осознать свою этническую идентичность. Возникли и антивоенные национальные движения — например, фонд Free Buryatia Foundation, который ставит перед собой сразу несколько целей. В их числе — прекращение войны, борьба с кремлевской пропагандой и избавление бурят от клейма «главных защитников русского мира».
По словам президента фонда, журналистки Александры Гармажаповой, за бурятами в Украине закрепилась негативная репутация. Когда Путин начал войну на Донбассе, туда под видом так называемых ополченцев и шахтеров часто отправляли воевать военнослужащих из Бурятии. В то время вышло нашумевшее интервью, которое «Новая газета» взяла у 20-летнего танкиста Доржи Батомункуева: этот парень получил сильнейшие ожоги в бою под Дебальцево, и он рассказывал в том числе о том, как бурят-контрактников российские власти туда тайно отправляли воевать. А в 2015 году движение «Сеть» (отделение прокремлевского движения «Наши») записало видео «Обращение боевых бурят Путина к испуганному народу Украины». Там иркутские буряты говорили украинцам, среди прочего, что их экономика «летит в промежность Кончиты Вурст». Этот ролик стал вирусным и набрал много просмотров.
«Потом о бурятах стали активно писать украинские медиа. Они также использовали формулировку «боевые буряты Путина». Эта фраза очень сильно тиражировалась, стали появляться мемы на эту тему. Уже с началом нынешнего вторжения некоторые украинцы стали говорить, что они будут «воевать с Россией до последнего бурята». Это очень неприятно. У нас маленький народ и нет ничего хорошего в том, что вокруг него сложился такой образ», — говорит Гармажапова.
После резни в Буче в интернете стали распространяться фейки о том, что зверства там творили именно буряты, причем иллюстрировали эти посты фотографии солдат из Якутии с флагом этой республики, сделанные в 2018 году в воинской части на Дальнем Востоке, где они служили. Зачем кому-то понадобилось перекладывать вину за массовые убийства на бурят? Ответ может звучать предельно цинично: российской пропаганде в будущем будет удобно винить во всем национальные меньшинства РФ, которые выходили из повиновения. Ведь это так выгодно внушить украинцам, что их враги — это не русские, а буряты (а также якуты, чеченцы, дагестанцы и прочие народы РФ), воевать надо не против России, не против русских, а против колонизированных Россией народов.
Фонд Free Buryatia Foundation возник абсолютно естественным путем. Бурятка Мария Вьюшкова, живущая в США, 28 февраля вышла на митинг в Сан-Франциско с плакатом «Stop Putin». Она приняла решение выйти на протест, когда поняла, что на войне в Украине много ее земляков — такие сообщения стали поступать ей с первых дней вторжения российских войск в соседнюю страну.
После этой акции состоялось еще несколько мероприятий в других странах — их устраивали представители бурятской диаспоры, которые начали координировать свои действия. Люди выходили с плакатами «Buryats Against Putin’s War» и флагами Бурятии. «На митингах нас постоянно спрашивали, какую организацию мы представляем. Вот мы и решили сделать фонд «Свободная Бурятия». Война, как вампир, высасывает молодую кровь из моего народа— и, конечно, свою идентичность я теперь ощущаю ярче. Для меня стало очень важно, что я бурятка и я против войны», — рассказала Вьюшкова изданию «Холод».
Сейчас в фонде состоят десять человек, они все находятся за пределами России. В организацию постоянно обращаются люди из России, однако в фонде не хотят подвергать опасности земляков и напоминают им о законе о фейках о российской армии, по которому им потенциально грозит до 15 лет лишения свободы.
Помимо уличных акций фонд проводит юридические консультации, составляет инструкции для военнослужащих, которые хотят уволиться, чтобы не участвовать в войне, выступает за санкции против региональных чиновников, например, главы Бурятии Алексея Цыденова и депутатов Народного хурала, поддержавших войну. Активисты постоянно выпускают антивоенные видеоролики: «Нас триггернула «денацификация Украины». Мы постоянно сталкиваемся с дискриминацией в нашей стране — где денацификация России?».
В организации открыто заявляют, что руководители Бурятии несут прямую ответственность за то, что происходит, ведь функция главы региона — защита своих граждан. Алексей Цыденов с этой функцией явно не справляется, а, наоборот, способствует тому, чтобы люди погибали. Члены организации готовят санкционные списки, которые будут передаваться в международные инстанции.
«У нас есть активистка из Нью-Йорка Туяна Лубсанова. Она подтянула, мне кажется, всю свою семью и всех своих друзей-бурят оттуда. В итоге получилось, что в первом ролике было 19 человек. Мы думали, что на этом все и кончится, у нас не было далеко идущих планов. Но нам вдруг начали писать другие буряты, живущие в самых разных странах — из Германии, из Польши, опять же из Америки. И мы поняли, что нужно выпускать видео еще. Мы записали четыре ролика, сейчас готовим пятый», — рассказывает Александра Гармажапова.
Возникает вопрос, как вообще буряты готовы воевать за идеи «русского» мира, если сами, живя в России, постоянно сталкиваются с проявлениями ксенофобии и расизма? По версии Гармажаповой, возможно, срабатывает психологический фактор. «Бурятам кажется, что участие в войне дает им возможность «возвыситься» до русских. Они готовы забыть эту дискриминацию, чтобы в борьбе против «плохих украинцев» русские признали их равными. По-другому я это объяснить не могу», — говорит она.
В России дискриминация в той или иной мере затрагивает всех, кто не соответствует «стандарту русскости» по этническому, религиозному, расовому признаку. Известно, что национальный вопрос в России — сложная и нерешенная проблема. С одной стороны, Конституция написана от имени «многонационального народа, соединенного общей судьбой на своей земле». Представители власти регулярно апеллируют к этой многонациональности — например, Владимир Путин в начале войны, говоря о погибшем в Украине лакце Нурмагамеде Гаджимагомедове из Дагестана, заявлял: «Я русский человек, <…> но когда я вижу примеры такого героизма, <…> мне хочется сказать: я лакец, я дагестанец, я чеченец, ингуш, русский, татарин, еврей, мордвин, осетин».
С другой стороны, на пресс-конференции в 2018 году на вопрос журналистки ГТРК «Дагестан» Елены Еськиной, не замечает ли президент, что в большой многонациональной стране по телевидению показывают только «красивеньких деток» со светлыми волосами и большими голубыми глазами и что в кремлевском полке «негласным критерием» является славянская внешность, Путин ответил: «Вам кажется». А совсем недавно, 20 апреля, президент публично поиздевался над башкирским языком, исказив название уфимского кафе как «Айпад, халява».
Руководитель Башкирского национального политического центра Руслан Габбасов рассказывает, что Российская Федерация давно уже по своей сути стала унитарной страной. Его оценка даже жестче: «Российская Федерация не является никакой федерацией, а является империей колониального типа». Национальные республики лишены суверенитета, их конституции под давлением Кремля переписаны и приведены в соответствие с Конституцией России. В 2017 году, выступая в Йошкар-Оле, Путин заявил, что русский язык — «естественный духовный каркас страны», «его должен знать каждый», а снижать уровень и время преподавания русского недопустимо. Через год в закон об образовании внесли изменения, против которых выступали лингвисты.
«Государственные языки национальных республик низведены до уровня второсортных на своей территории. Теперь, чтобы башкирский ребенок захотел изучать в школе родной башкирский язык, родители обязаны написать заявление о выборе языка, и если в классе не набирается больше семи таких заявлений, то язык не изучается. В городских школах, где башкирские дети не так сильно представлены в процентном соотношении, они лишены возможности изучать родной язык. Зато русский язык, который не является для башкир родным, изучается в обязательном порядке. Там же, где изучается башкирский государственный язык, он преподается всего один час в неделю, что катастрофически мало. Русская литература является обязательной, а башкирская давно уже не изучается как отдельный предмет», — рассказывает Руслан Габбасов.
Обострение национальной идентичности на фоне войны — это естественный способ дистанцироваться от политики и риторики Кремля, говорит журналист и исследователь регионализма Тодар Бактемир. «Москва посылает людей воевать в Украину. Делала бы это независимая Казань? Я не думаю, потому что у татар как у политической нации нет никаких претензий к украинцам», — рассказывает он.
21 апреля студентка «Высшей школы экономики» Александра Кибатова вышла на московский Арбат с плакатом на марийском языке: «Мыланна согыш огеш кӱл» («Нам не нужна война»). Ее задержала полиция, составив протокол по статье о дискредитации вооруженных сил РФ.
Кибатова — уроженка села Красный Бор в Агрызском районе Татарстана, там живут татары, русские и марийцы. Своей акцией она хотела выразить несогласие с политикой российских властей. «Риторика пропаганды строится на том, чтобы отстоять идею русского мира, но что значит быть русским или русской? Россиян можно приравнивать к русским? Я родилась в марийской семье, для моих родителей, особенно для отца, очень важна национальная идентичность, это мировоззрение впитала в себя и я. Русская культура — это тоже важная часть меня, это то, чем мы все в России дышим. Но мне было важно сказать, что русскость я не поддерживаю», — рассказала студентка интернет-изданию «Idel.Реалии».
С начала вторжения России в Украину идея антивоенных высказываний на национальных языках народов России был реализована уже не раз. Художница из Нижнего Тагила Алиса Горшенина выходила в апреле на пикет с белой розой в руках, к цветку были прикреплены ленты «Эпир вӑрҫа хирӗҫ!» и «Кирәкми безгә сугыш!». В переводе с чувашского и татарского это значит «Мы против войны!».
Другая работа Горшениной — огромный плащ с антивоенными надписями на 14 языках — татарском, коми, башкирском, карельском, чувашском, удмуртском, алтайском, хакасском, бурятском, кумыкском, аварском, мокшанском, нанайском и саха. Фотографии этой работы она подписала так: «Слышу голоса России».
В начале марта Руслан Габбасов обратился к главе Башкортостана Радию Хабирову с просьбой издать указ о том, чтобы «наши башкирские парни не отправлялись на войну в Украину». «Если эта война идёт по воле Путина, наши башкортостанские парни не должны там участвовать. Издайте указ, чтобы наших парней на войну не отправляли. Проявите мудрость и силу воли. Проявите такую волю, как в свое время проявил президент Татарстана Шаймиев, когда он издал указ о том, чтобы татарстанские парни не отправлялись в Чечню. Сколько вам нужно положить жизней башкирских парней, чтобы вы поняли, что эта война не наша? Проявите мужество отказать Путину в отправке наших парней — вне зависимости от национальности — в Украину. Это не наша война, и наши ребята не должны там погибать», — заявил Габбасов.
8 мая в Варшаве прошла международная конференция «Форум свободных народов России». В мероприятии участвовали представители татарской, башкирской общественности, а также других народов России, которые названы организаторами мероприятия «порабощенными российским империализмом». Татарский активист Нафис Кашапов, представлявший на форуме общественную платформу «Свободный Идель-Урал» поведал, какую работу он и его соратники проводили в Татарстане на протяжении последних 30 лет. Он отметил проекты, предусматривающие создание просветительской литературы на татарском и русском языках. Его также не устраивает положение дел в России; он считает, что происходящее в Украине должно побудить татар к переосмыслению многих важных вещей.
Калмык Алдар Эрендженов в 2013 году вместе с женой создал бренд одежды 4 Oirad, который популяризирует культуру малых народов. После начала войны в столице Калмыкии появился билборд в поддержку российской армии с надписью «Я калмык, но сегодня мы все русские». Когда Эрендженов увидел его, ему пришла идея выпустить вещи с принтом «Нерусский», напоминающие футболки российских националистов с надписью стилизованным кириллическим шрифтом «Я русский». «Это ответ русскому миру, потому что на самом деле у нас свой нерусский мир. Мы хотели сделать слово «нерусский», которое используется как оскорбление, позитивным. Я нерусский, и я этим горжусь», — рассказывает дизайнер.
В конце апреля Эрендженов принял решение об эмиграции в Монголию. Это связано с многочисленными угрозами, которые дизайнер стал получать после начала военной агрессии России в Украине. Их авторы считают, что слово «нерусский» оскорбляет государствообразующий народ. «Нам поступают угрозы. Пропагандистские медиа обвиняют в разжигании межнациональной розни, грозят уголовным делом. Мы видим, как активистам в Калмыкии режут шины, поджигают машины, а полиция бездействует», — рассказывает Алдар Эрендженов.
2021 год запомнился Калмыкии небывалой активностью гражданского общества – после трехлетнего перерыва здесь прошел съезд ойрат-калмыцкого народа, впервые был создан общественный суд. Но надежды на перемены после назначения Бату Хасикова сменились полным разочарованием в нем. Глава Калмыкии оказался одним из самых закрытых губернаторов, который не желает идти на контакт не только с представителями общественности, но и с депутатами.
10 марта 2022 года Ойрат-Калмыцкий народ выступил против войны, подписав обращение к россиянам и жителям Калмыкии. В обращении, подписанном руководителем и его тремя заместителями, говорится, что ойрат-калмыки за последние 400 лет участвовали во всех военных конфликтах на стороне России, однако война с Украиной им не нужна. 30 марта Элистинский городской суд Калмыкии оштрафовал на 30 тысяч рублей заместителя председателя съезда ойрат-калмыцкого народа Адучу Эрднеева за подпись под антивоенным письмом. В отношении него составили протокол о дискредитации российских военных (статья 20.3.3 КоАП).
Несмотря на беспрецедентные репрессии, активисты национальных меньшинств России продолжают работу, ведь их задача — остановить военные действия, прекратить человеческие жертвы.
По словам Александры Гармажаповой из Free Buryatia Foundation, все слова российских властей о необходимости так называемой «денацификации» Украины — ложь. «Почти сразу у меня возник когнитивный диссонанс: окей, мы избавим Украину от нацистов, а Россию кто от них избавит?»
Фонд Free Buryatia Foundation предложил подписчикам поделиться своими историями о проявлениях расизма в России, и сейчас таких историй насчитывается уже больше полутора тысяч. Как показывают эти рассказы, опыт народов России — скорее история разобщенности, а не единства. «Стандартные оскорбления — «чурка», «китаеза», «хач», «узкоглазый» — слышали в свой адрес почти все, кто мне написал. Будучи человеком с ярко-выраженной восточной внешностью, я считала, что достается только «узкоглазым». Поэтому меня удивили сообщения от удмуртов, чувашей, мордвинов, марийцев, карелов, которые писали, что им всю жизнь внушали, что быть, например, удмуртом стыдно. У проживающих в России народов гораздо больше общего с украинцами, чем они могут себе представить. В советское время все языки, кроме русского, были объявлены сельскими. И если украинцы возвращают свой язык, у карелов или бурят с этим все очень плохо… Людям кажется, что расистские выпады забываются, как замечания о неудачной прическе, но это не так. Это ранит на долгие годы. Потому что оскорбляют весь твой род, твою историю, твою сущность. И спасибо Кремлю, заговорившему о денацификации, что напомнил нам, кто мы есть. А мы нерусские. И это нормально», — говорит Александра Гармажапова.