Мы отметили 10-летие фонда в атмосфере, полной событий и встреч, общения с давними партнёрами и с теми, кому мы только начали рассказывать о нашей истории и достижениях. Такие даты — хороший шанс взглянуть на себя со стороны, понять, где мы стали сильнее, а над чем ещё нужно работать.
Мы отметили 10-летие фонда в атмосфере, полной событий и встреч, общения с давними партнёрами и с теми, кому мы только начали рассказывать о нашей истории и достижениях. Такие даты — хороший шанс взглянуть на себя со стороны, понять, где мы стали сильнее, а над чем ещё нужно работать.
Как изменился фонд за эти 10 лет?
Вначале мы сосредоточились на помощи украинским заложникам Кремля и на том, чтобы доносить до западных политиков информацию о ситуации внутри России, особенно в регионах. Фонд был аналитическим центром: мы готовили доклады, проводили брифинги, освещали происходящее.
Со временем мы начали поддерживать активистов, помогать с релокацией, оказывать юридическую и психологическую помощь. Фокус перестал ограничиваться США — с открытием офисов в Киеве и Тбилиси Европа стала важным направлением.
Как изменился фонд за эти 10 лет?
Вначале мы сосредоточились на помощи украинским заложникам Кремля и на том, чтобы доносить до западных политиков информацию о ситуации внутри России, особенно в регионах. Фонд был аналитическим центром: мы готовили доклады, проводили брифинги, освещали происходящее.
Со временем мы начали поддерживать активистов, помогать с релокацией, оказывать юридическую и психологическую помощь. Фокус перестал ограничиваться США — с открытием офисов в Киеве и Тбилиси Европа стала важным направлением.
Каждый кризис заставлял нас пересматривать подходы. Например, в начале полномасштабного вторжения мы сменили стратегию и сосредоточились на эвакуации людей и срочной поддержке тех, кто оказался в опасности.
Даже сложные ситуации мы старались превращать в возможности. Например, пандемия заставила перейти в онлайн-формат — и мы использовали его плюсы, чтобы объединить людей внутри и за пределами России.
Главная цель — продвижение демократии в России — осталась неизменной.
Мы — мост между российским и украинским обществом, между российским гражданским обществом и Западом. Мы выявляем преступления Кремля, поднимаем важные темы, которые затем находят отклик в западных СМИ. В самые трудные времена мы спасали людей, поддерживали активистов и способствовали введению санкций.
Каждый кризис заставлял нас пересматривать подходы. Например, в начале полномасштабного вторжения мы сменили стратегию и сосредоточились на эвакуации людей и срочной поддержке тех, кто оказался в опасности.
Даже сложные ситуации мы старались превращать в возможности. Например, пандемия заставила перейти в онлайн-формат — и мы использовали его плюсы, чтобы объединить людей внутри и за пределами России.
Главная цель — продвижение демократии в России — осталась неизменной.
Мы — мост между российским и украинским обществом, между российским гражданским обществом и Западом. Мы выявляем преступления Кремля, поднимаем важные темы, которые затем находят отклик в западных СМИ. В самые трудные времена мы спасали людей, поддерживали активистов и способствовали введению санкций.
Это сотрудничество помогает не только достигать наших целей, но и формировать общее видение будущего. Мы показываем, что российское гражданское общество может быть надёжным партнёром, разделяющим демократические ценности и противостоящим пропаганде.
Что вы считаете главным достижением фонда за 10 лет?
За 10 лет мы помогли тысячам людей — политзаключённым, активистам, вынужденным переселенцам. Каждый такой случай — это шаг к большой цели. Мы знаем, что изменения требуют времени, но верим, что каждое наше действие приближает Россию к свободе.
Это сотрудничество помогает не только достигать наших целей, но и формировать общее видение будущего. Мы показываем, что российское гражданское общество может быть надёжным партнёром, разделяющим демократические ценности и противостоящим пропаганде.
Что вы считаете главным достижением фонда за 10 лет?
За 10 лет мы помогли тысячам людей — политзаключённым, активистам, вынужденным переселенцам. Каждый такой случай — это шаг к большой цели. Мы знаем, что изменения требуют времени, но верим, что каждое наше действие приближает Россию к свободе.
Мотивацию мы находим в результатах. Каждый успех напоминает, ради чего мы работаем. Усталость, конечно, есть, но вера в значимость нашей работы и понимание, что без нас многие задачи останутся нерешёнными, помогают справляться.
Если бы вы могли вернуться в прошлое, какой совет дали бы себе и команде на момент начала полномасштабного вторжения?
Помнить, что всегда есть выход. Больше внимания уделять долгосрочным планам: тогда казалось, что всё быстро закончится, но этого не случилось. Беречь силы: в первые месяцы войны мы буквально не спали, работали без остановки, но это было не всегда эффективно.
Надо было сразу продумать ротацию, смены, чтобы избежать выгорания. Правда, эти ошибки стали для нас уроками, которые мы использовали для будущей работы.
Что бы вы хотели пожелать антивоенным россиянам?
Не терять надежды, верить, бороться, не сдаваться: ситуация кажется очень тяжёлой, но она точно не навсегда. Знать, что они не одни: людей, которые думают, верят и чувствуют так же, очень много.
Мотивацию мы находим в результатах. Каждый успех напоминает, ради чего мы работаем. Усталость, конечно, есть, но вера в значимость нашей работы и понимание, что без нас многие задачи останутся нерешёнными, помогают справляться.
Если бы вы могли вернуться в прошлое, какой совет дали бы себе и команде на момент начала полномасштабного вторжения?
Помнить, что всегда есть выход. Больше внимания уделять долгосрочным планам: тогда казалось, что всё быстро закончится, но этого не случилось. Беречь силы: в первые месяцы войны мы буквально не спали, работали без остановки, но это было не всегда эффективно.
Надо было сразу продумать ротацию, смены, чтобы избежать выгорания. Правда, эти ошибки стали для нас уроками, которые мы использовали для будущей работы.
Что бы вы хотели пожелать антивоенным россиянам?
Не терять надежды, верить, бороться, не сдаваться: ситуация кажется очень тяжёлой, но она точно не навсегда. Знать, что они не одни: людей, которые думают, верят и чувствуют так же, очень много.
